Детская больница это филиал ада, правда.
Там сквозит горе из всех щелей, сегодня я была в больнице с половины девятого до часу дня, у врача было три операции подряд. Я купила все что нужно и не успела отдать, врач ушел на операции, и вот все это время я ждала. Сначала читала, прочитала, кстати за день книгу, Фиалки в марте, очень слезливо и сопливо, но иногда так хочется такого легкого чтива. Первые два часа я читала, ни на что не обращая внимания, а потом начала немного злиться, что так долго, потом пришла одна мама, другая мама, тртья мама, они ждали детей с операции, рядом со мной сидела мама 11-ей девочки, у которой злокачественная опухоль головного и спинного мозга, Господи, это безумство, значть что твоему ребенку осталось так немного жить, и никто не может ему помочь, страшнее ничего не может быть.
И дома я от всего увиденного и услышанного просто легла спать, ничего не хочется делать, смотреть, читать, теперь на шестой этаж больницы я не еду на лифте, а иду о лестнице, вот первый этаж, приемное, там родители привели деток к хирургу, там привозят деток скорые, сколько видели те стены, таких, как я в пятницу, взлохмаченных, с истериками и слезами, деток с которыми может произойти что угодно и которых вот только-только привезли, полураздетых в одеялках.
Вот второй этаж, тут этаж поликлиника, все врачи стационара, все специалисты по списку, там все в бахилах и с переносками, с детками за ручку, стоят к лору и на узи
Третий, мой безумный третий этаж, куда мы попали после роддома, отделение для новорожденных детей. Сегодня я открыла туда дверь и в нос ударил тот же запах, непередаваемый запах кварцевания, линолеума, лекарств и ожидания, когда твоему только что появившемуся на свет ребенку станет легче, я смотрела на ту лавочку, где год назад я плакала в плечо маме, Артёму, когда они приходили.
Четвертый, куда мы приезжали на массаж и процедуры, где маленький Стёпа лежал на пеленальнике, не уел ходить и лежал с парафином на ножках
Пятый, где отделение неврологии, где я ругалась с зав отделением, где та хирургия, куда нас могут перевести.
И вот, наш сейчас, шестой, выше некуда, выше крыша, шестой реанимация, операционная.
Как я хочу Стёпу домой, как я хочу Стёпу обнять, как мне не хватает его пухляшиков, как не хватает шума и топота ножек, моего маленького человека, как он, когда же он будет дома?
Роддом, сразу рядом детская больница, путь к аптеке лежит через здание морга, где постоянно стоят молчаливые люди, здание неврологии, где умирал дедушка, лор отделение, куда мы приезжали к Насте, травм пункт, где мне зашивали ногу, накладывали гипс, и вот она аптека и ворота из которых хочется выйти и оставить это место только в памяти, в очень далеких её уголках.
Приехала в центр, столкнулась в магазине со своей начальницей, опухшая после бессонной ночи, у дочки стафилакокк, рассказала, как в октябре были дни с температурой в 40, стояли смотрели друг на друга и плакали, это не были не те Оля и Ира, которые пять лет назад познакомились на стажировке, через время начали общаться и последний год до декрета весело проездили каждый день на работу, это были какие-то уже другие совсем другие люди.
Ира меня ждет, наш отдел заказов делится на заказы, где график скользит, но сейчас его сделали настолько убогим, что жуть и бухгалтерия, где была я, до осени она мне придержит место, и возможно получится вернутся на свой график с нормальными выходными, надеюсь, конечно, а то думала, что опять придется оформлять заказы.
Во вторник продала старый фотоаппарат, единственное приятное за последние дни, мальчик позвонил в пятницу, и вот во вторник купил, кому надо тот не морочит голову.
Составила свадебный договор, обработала все фотографии, испекла пирожки.
у меня все